Всяка всячина.

.

* * *

В тишине опустевшего зала
До утра мне приют и ночлег.
Вижу, как за стеною вокзала
Опускается хлопьями снег.

Как в полоске фонарного света
Засыпает безмолвный перрон,
Да во тьме напоследок мне где-то
Огоньком промаячил вагон.

Там, в снегах, приютился посёлок,
Станционный разъезд, семафор.
...Телефонный звонок невесёлый:
В твоём голосе боль и укор.

Нескончаемо тянется время.
Нет буфета. Воды нет совсем,
Разверну бутерброд на коленях
Да вот так всухомятку и съем...

Тает свежая ночь у порога.
В зале выстыло. Тянет ко сну.
Три пробило. Мне скоро в дорогу,
И заснуть я уже не рискну.

Пожелай мне попутного ветра
И ещё что-нибудь наугад.
Впереди у меня километры,
Путь обратный занёс снегопад.

.

.

Старый пруд

Знакомый пруд у самой кромки леса,
Душистый плен нехоженой травы...
Приду сюда и сяду под навесом,
Сплетённым из серебряной листвы.

Душа моя устала от рутины
Дел повседневных, суеты мирской,
Я здесь сольюсь с природой воедино,
Её былинкою побуду час - другой.

Уснул, в дороге притомившись ветер,
Затихло всё, хотя далёк закат,
Лишь тростника велюровые свечи
Как стражники суровые стоят.

Прибрежных ив распущенные косы
Склоняются над тихой гладью вод,
И слышно чуть, как синие стрекозы
Вершат на тонких крылышках полёт.

А там, в низине, от пруда левее,
Пушистой шапкой таволга цветёт,
Вдали алеют заросли кипрея,
Летают пчёлы собирая мёд.

Лианы хмеля страстно огибают
В пылу любовном тонкий стан ольхи.
Наивные, они ещё не знают:
Не доживёт их счастье до зимы.

Да, таковы законы мирозданья:
Всё, что сейчас живёт, растёт, цветёт,
За счастье жизни - жизнь заплатит данью
И всё-таки когда-нибудь умрёт.

Умрёт, чтоб новым появиться всходом,
Чтоб радовать цветеньем по весне,
И как бы ни было, но всё ж сильна природа
Круговоротом жизни на земле.

Насыщен воздух запахом полынным,
Забылся день в в тягучем полусне,
Среди могил на кладбище пустынном
Лишь мы с тобою бродим в тишине.

От сырости насквозь промокли ноги,
Вот-вот заладят нудные дожди,
И чувство неосознанной тревоги
Непрошенно пристроилось в груди.

Здесь островок последнего приюта,
Оградки, памятники да кресты,
Дань памяти и скорбного уюта -
Искусственные яркие цветы.

Чем больше их, тем, вроде бы, сильнее
Любовь к отправившимся в мир иной.
А мне рябинки куст куда милее,
Посаженный заботливой рукой.

Милее видеть, как зайдя в ограду,
Ты скажешь: "Здравствуй, друг мой, не взыщи!"
И, отломив от белой булки, рядом
Покрошишь птицам на помин души.

Лицо на камне - мастера творенье -
Увековечено - любуйся, не ленись!
Тире, что между датою рожденья
И датой смерти, означает жизнь.

Была ль та жизнь заботою согрета
И много ль знала ласки и добра?
А что теперь красивые букеты?-
Они лишь яркая, пустая мишура.

.

.

ПИСЬМА

.
Письма, письма... весточки в конвертах,
Как мне жаль, что ваш уходит век,
Что-то очень важное, наверно,
Потеряет с вами человек.
Времена мобильных телефонов,
Изменив стремительно наш быт,
Потеснили старых почтальонов,
Голубой конверт почти забыт.
...Предо мною твой знакомый почерк,
Белый, в два сложения листок,
Ровные ряды бегущих строчек,
И, конечно, то, что между строк.
И, читая эти междустрочья,
Снов, догадок и сомнений вязь,
Вижу, как у лампы, ближе к ночи,
Над письмом сидишь ты, наклоняясь.
На бумаге вместе с вереницей
Мыслей, облечённых в бисер слов,
Ты души оставил мне частицу,
Будто сказку из волшебных снов...
Я ещё не раз под обаяньем
Милым почерком исписанных страниц
Вспомню наши встречи-расставанья
Вдаль ушедших былей-небылиц.
Кто ещё через года подскажет
Дней забытых прожитый сюжет?
Письма... Вы - свидетели и стражи
Всех моих судьбой хранимых лет.

.

Устроюсь поудобней у огня
И ненадолго отрешусь от мира -
Сегодня музыка зовёт меня,
Поставлю Вагнера "Полёт валькирий".

Врывается волшебных звуков сонм,
Заполнив каждый уголок квартиры,
И, словно погружаясь в сладкий сон,
Я древних мифов узнаю картины.

Вот, небо чёрной мантией закрыв,
Гроз повелитель тучи собирает
И, ярким светом землю озарив,
Вниз огненными стрелами метает.

А "вихри" скрипок стонут, и альты
Поддерживают хором их рыданья -
То воет буря, ветер гнёт кусты,
И ждёт кого-то Божье наказанье.

Неиствует стихия грозно. В ней
Смешалось всё: и треск, и вой, и грохот.
Но вот всё громче ржание коней,
Всё явственней и ближе дикий хохот.

Пунктирны ритмы у валторн и туб,
Им вторят струны, то смеясь, то плача,
В них топота размеренного звук,
Коней волшебных бешеная скачка.

По облакам несётся в вышине
Воздушных амазонок кавалькада.
Струятся из-под шлемов по спине
Их волосы упругим водопадом.

Блестят доспехи исполинских дев,
Их клич воинственный подобен грому -
Убитыми в сраженье завладев,
Валькирии победно мчатся к дому.

А там, в воздушном замке их отца,
Богов жилище светлом и пригожем,
Вновь жизнь вдохнут в любого храбреца,
Небесных войск отряды преумножив.

... А музыка торжественно звучит,
Пленит величием и вдохновеньем,
Волненьем смутным душу бередит
Маэстро гениальное творенье.

КРЕСТОВОЗДВИЖЕНСКИЙ СОБОР

.



.


Вот он - краса левобережья,
Крестовоздвиженский собор! -
И величав, и строг. Как прежде
Стоит, веков сдержав напор.

Его секло дождём и ветром,
И не щадил столетий тлен,
Но засиял он новым светом,
В судьбе дожив до перемен.

В нём дух эпохи Возрожденья,
Средневековой старины.
Он гордость наша, украшенье
Не только города, - страны!


.



.